– Мистер Лестон, вы не представляете, как бы мне хотелось, чтобы он сидел дома и писал книги, – с тоской в голосе проговорила Ферн. – Но ведь он наверняка опять пустится путешествовать по всему земному шару, как только окончательно окрепнет.
Собеседник Ферн посмотрел в сторону ее мужа – Росс в отдалении беседовал с одним из писателей.
– А что, миссис Кингдом, Росс все еще не избавился от последствий этого тяжелого ранения?
Тонкие брови Ферн слегка нахмурились.
– Время от времени у него случаются головные боли, но он мало о них говорит – не любит привлекать к себе внимание.
Мистер Лестон улыбнулся, заметив, с какой нежностью Ферн смотрит на Росса. Замечательно, подумал он, что даже в этом напряженном, движимом амбициями мире появилась очаровательная милая девушка, которая просто хочет быть любящей женой своего мужа; значит, такое понятие, как женственность, еще существует.
На обратном пути, в такси, Росс вдруг спросил Ферн, готова ли она вернуться в Кэп-Фламинго. Сердце ее учащенно забилось.
– Ну… я понимаю, что рано или поздно нам придется вернуться домой, – сказала Ферн. – А мы по-прежнему будем жить у твоей тети?
Росс покачал головой:
– Один мой знакомый на вечеринке сказал, что у него в Кэп-Фламинго есть друг, который сдает бунгало с мебелью. Он сдает его на полгода, а это нам как раз подходит.
Полгода! Выходит, Росс окончательно решил, что их брак продлится всего полгода! Ферн захотелось прижаться к нему и заплакать, но вместо этого с выдержкой, достойной восхищения, она ответила, что идея с бунгало просто идеальна.
– И здорово, что там уже есть мебель, – сказал Росс с ноткой облегчения в голосе. – Значит, о ней нам не придется беспокоиться. Правда, милая?
– Конечно, – невозмутимо согласилась Ферн.
Разве могла она сказать, какое невыразимое удовольствие доставило бы ей самой покупать мебель для их жилища! С какой любовью выбирала бы она обивку для стульев, занавески и посуду! Похоже, Ферн уже забыла об истинной цели их женитьбы и теперь чувствовала себя уязвленной, но разве в действительности она имела право надеяться на что-то другое?!
Росс связался с владельцем бунгало по телефону, и тот согласился сдать его немедленно. Ключи находились у агента по недвижимости в Кэп-Фламинго, которому Росс должен был внести плату за жилье сразу за шесть месяцев или платить ежемесячно.
Однако они вернулись в Кэп-Фламинго не сразу. В Сан-Франциско у Росса были друзья, которых он хотел навестить, и они с Ферн провели выходные в этом живописном городе. Друзья Росса, его бывший преподаватель литературы профессор Брунхилл, теперь уже на пенсии, и сестра профессора Клэр, в прошлом известная певица, оказались очень приятными людьми. От Клэр Брунхилл Ферн узнала, что Росс был когда-то любимым учеником профессора. По секрету Клэр рассказала Ферн и о том, что в свое время отец Росса больше интересовался театром и своей актерской карьерой, нежели собственными детьми, а позже, когда он погиб, Росс, уже учась в колледже, часто обращался к профессору за поддержкой и советом.
Брунхиллы жили в симпатичном испанском домике на одном из городских холмов. Жужжание канатной дороги, расположенной по соседству, было слышно в их андалузском дворике, а из окна спальни, выходившего на залив Голден-Бэй, Ферн могла любоваться изумительным морским пейзажем.
На второй день их пребывания в доме Брунхиллов Ферн одевалась к ужину, когда к ней вошел Росс. Он порезался бритвой и пришел спросить, не найдется ли у нее пластыря. Ферн нашла пластырь и заклеила ему порез.
– Спасибо, сестричка, – усмехнулся Росс.
Бронзовые кудри, мощная шея и упругие мышцы, игравшие на широкой, крепкой груди, делали его похожим на греческого бога.
Ферн подошла к зеркалу, чтобы причесать волосы, Росс приблизился и встал рядом с ней. Глаза их встретились в отражении. Рядом с его высокой фигурой она казалась совсем маленькой и очень хрупкой.
– Ты счастлива со мною, Ферн? – неожиданно спросил Росс.
У Ферн, укладывавшей волосы в тугой пучок, от неожиданности опустились руки. Росс взял ее за талию и притянул к себе. Вдыхая нежный аромат ее духов, он сказал:
– Наш брак, Ферн, был вынужденным шагом, но мне хочется, чтобы ты чувствовала себя как можно более комфортно. Я стараюсь, Ферн.
– Я знаю, Росс, – спокойно ответила она. – Ты сама доброта по отношению ко мне.
– И все же я чувствую, что ты нервничаешь из-за предстоящего возвращения в Кэп-Фламинго. Ты что, все еще опасаешься, что люди будут судачить о нас?
В душе Ферн действительно присутствовал этот страх, и в поисках сочувствия она вдруг прижалась к его груди. Росс обнял ее и сказал:
– Мне кажется, мысли о Ларейн тоже беспокоят тебя.
Они заговорили о Ларейн впервые после того вечера, когда Росс сделал ей предложение. Но и умалчивать эту тему они уже больше не могли – ведь, вернувшись домой, они будут вынуждены время от времени встречаться с Ларейн.
После небольшой паузы Росс продолжал:
– Я был предельно честен с тобою, Ферн, когда сказал, что между мною и Ларейн все кончено. Не знаю, зачем я говорю это, но я хочу, чтобы ты знала – у тебя нет ни малейших оснований считать, что ты заняла место, предназначенное для другой. – Нежно взяв ее пальцами за подбородок, он заглянул ей в лицо. – Ну улыбнись, покажи мне свою прелестную ямочку! Я не люблю, когда ты такая печальная и задумчивая. Смотри, а то люди еще подумают, что я бью свою жену!
Этой добродушной шуткой он хотел ее немного развеселить, но тоска, смешавшаяся в ее сердце с любовью, не давала ей выйти из задумчивости. Ферн знала, как трудно Россу навсегда отказаться от Ларейн, – так же, как ей самой было трудно отказаться от Кена, но они оба сделали это, потому что и Ларейн, и Кен ставили материальные ценности выше ценностей сердечных. А ведь именно сердечные переживания занимали сейчас в душе Ферн главное место, и, испытывая к Россу любовь, Ферн мысленно молила, чтобы он когда-нибудь предложил ей стать его настоящей женой.