Бухта влюбленных - Страница 53

С каждым днем становилось все теплее. Судно останавливалось в самых разных, интересных и живописных местах. Да и на самом судне было не до скуки – на палубе играли в игры, кто-то проводил время в танцевальном салоне, а кто-то просто отдыхал, лениво развалясь в шезлонге.

И очень скоро – по крайней мере, так показалось Брайони – их корабль уже плыл в сторону дома.

На обратном пути они заходили в пару портов на Ривьере. И вот однажды в Л'Эстреле, когда они лакомились мороженым за столиком открытого кафе, Брайони вдруг наклонилась к Ферн и возбужденно прошептала:

– Ферн, только не оглядывайся, но на тебя смотрит такой потрясающий красавец, просто настоящий викинг!

Хотя ее просили не оглядываться, Ферн как раз это и сделала и… не смогла сдержать удивленного возгласа.

Высокий, загорелый молодой мужчина в одежде яхтсмена пробирался к ней между столиками.

– Ты что, его знаешь? – удивилась Брайони.

– Да. Это Кертис Уэйни, я познакомилась с ним в Калифорнии.

Подойдя к их столику и поздоровавшись, Кертис с улыбкой спросил у Ферн:

– Что ты делаешь здесь, в Л'Эстреле? И где остановилась? Уж не в Канне ли?

Ферн рассказала про круиз и познакомила его со своей сестрой. Кертис поздоровался с Брайони, потом придвинул себе стул, сел и предложил им чего-нибудь выпить. Он с улыбкой смотрел на Фрэнки, у которого после шоколадного мороженого выросли коричневые усы.

– Я так понимаю, у моего приятеля найдется внутри местечко еще для одного мороженого?

Фрэнки конечно же согласился с этим.

– Ты что, моряк? – спросил он.

– У меня есть лодка, дружок. – Кертис махнул официанту. – Сейчас она находится в Канне – ей нужен небольшой ремонт, – поэтому я сегодня гуляю пешком.

Он повернулся к подошедшему официанту и заказал напитки для девушек и мороженое для малыша. Потом он раскрыл перед сестрами платиновый портсигар, и Брайони взяла из него дорогую сигарету, подумав про себя, что Ферн, оказывается, «темная лошадка». В Кэп-Фламинго она явно вращалась в самых изысканных кругах и, судя по всему, далеко не шапочно знакома с этим богатым яхтсменом.

Кертис склонился к Ферн, поднеся к ее сигарете зажигалку, и по его светящимся улыбкой глазам Брайони догадалась, что он без ума от ее сестры. Это наблюдение даже обрадовало Брайони, потому что она уже успела невзлюбить Росса Кингдома за то, что тот отверг ее очаровательную, добрую сестру, а этот импозантный блондин смотрел на нее с таким нескрываемым восторгом и обожанием, будто готов был съесть ее всю без остатка.

Они сидели, оживленно беседуя, когда Кертис вдруг предложил провести остаток дня вместе. Он обещал показать им самые красивые здешние места и уверял, что они успеют вернуться на судно вовремя.

– Знаешь, Ферн, – неожиданно оживилась Брайони, – у меня сегодня что-то ленивое настроение, и я бы лучше повалялась на пляже, а Фрэнки полепил бы из песка куличики. А вот вы, думаю, не соскучились бы вдвоем – ведь у вас есть о чем поговорить.

По взгляду Кертиса Уэйни Брайони поняла, что ему понравилась идея побыть несколько часов наедине с Ферн. Минуту-другую Ферн колебалась, но в конце концов сдалась, – когда Фрэнки, услышавший слово «песок», соскользнул со своего стула и объявил матери, что готов отправиться на пляж немедленно, Ферн рассмеялась и, договорившись встретиться с сестрой в шесть часов на причале, отправилась с Кертисом Уэйни прогуляться. Они любовались местными красотами, когда Кертис вдруг спросил ее, не ушла ли она от мужа.

– Да, – ответила Ферн, не глядя в его сторону.

Он восхищенно наблюдал за ней – как ветер играет кончиками ее прядей, как обволакивает складками платья ее изящную фигуру. Она не была похожа ни на одну его знакомую – такая желанная, чувственная и в тысячу раз более очаровательная, чем тогда, на яхте, когда он сделал ей предложение.

– Не понимаю, как Кингдом мог позволить тебе уйти! – Эти слова сами вырвались у Кертиса. – Что между вами произошло, Ферн?

Она вдруг сильно побледнела, и Кертис понял, что коснулся больной темы.

– Есть люди, которые любят только раз в жизни, – с горечью проговорила Ферн. – И я думаю, Росс один из них.

Кертис нахмурился:

– Подожди, но где же тут смысл? Если он до сих пор любит Ларейн, то он не имел права жениться на тебе! У него что, сердце из гранита сделано? Неужели ему не приходило в голову, что он мог обидеть тебя? – Кертис обнял ее за плечи, и Ферн позволила ему прижать ее к себе. Он целовал ее волосы. – А я никогда не смог бы обидеть тебя, – хрипло прошептал он. – Ферн, может, ты дашь мне шанс осчастливить тебя? Я верю, что смог бы это сделать, милая! Я уже больше не тот охотник за развлечениями, которого ты знала раньше. С тех пор как ты вошла в мою жизнь, я не посмотрел ни на одну девушку.

Она чувствовала себя уютно в его объятиях, и его слова тронули ее, но Ферн уже давно посвятила каждую частичку своего сердца Россу и знала, что, пока жива, в ее жизни не может быть никого, кроме Росса. Даже теперь, склонив голову на плечо другого мужчины, она, закрыв глаза, вспоминала, как они с Россом жили в Монтерее. Как он, красивый, словно античный бог, стоял в лунном свете, а испанская гитара, плача, рассказывала об алой розе, кружевной мантилье и о любви, которая не умрет никогда. Он тогда обнял и притянул ее к себе, и Ферн поняла, что будет любить его всегда.

– Ферн! – взывал к ней Кертис. – Но ты ведь не можешь провести жизнь одна!

– А я и не буду одна, Кертис.

Она не стала объяснять, что имела в виду, но Кертис, пока они спускались в гавань в запряженной лошадьми повозке, старательно прятал за улыбкой боль только что сделанного открытия, так как теперь окончательно понял, что никогда не сможет дождаться от Ферн ничего, кроме дружбы.